Усть-Тарка

0 Автомобили… автомобили… заполонили… заполонили…
Эти слова из известного шлягера отражают нынешнюю действительность и состояние на улицах, городов и крупных поселков России. И, увидев среди этого потока гудящих, сигналящих, визжащих тормозами и скрежета металла тройку лошадей, впряженную в украшенную резьбой и аксессуарами, кошеву или легкую гоночную пролетку, которую, гордо подняв голову, легко несет среди этого металлического бедлама орловский рысак, люди останавливаются, приветливо машут рукой и долго с интересом смотрят вслед наезднику и просят проехать ещё и ещё.

Такую картину иногда представляет на улицах жителям Усть-Тарки Евгений Умрихин на племенной матке Орловской породы Лужице или четырехлетнем племенном русском рысаке Звоне.


Родился Евгений в Кушагах. Колхоз «Память Ильича», а затем и Мурашовский совхоз разведению лошадей придавали серьезное значение, помимо многочисленных простых рабочих лошадей, тяжеловозов в конюшне стоял орловский рысак Ландыш, достойное соперничество, которому на районных конных бегах мог составить только рысак Тайфун той же породы из Щербаков. Мало кто мог бороться за первенство и с верховыми лошадьми из Кушагов. Кстати, в те годы такие гонки – скачки в феврале – марте каждого года собирали на окраинах райцентра огромное количество и жителей всех сел, и красавцев – лошадей, и наездников, чтобы оспорить на импровизированном ипподроме первенство. Этого праздника с нетерпением ждали, а в последние годы он почему – то неоправданно забыт, хотя нынешняя зима может этому поспособствовать.

Женька Умрихин с другом Сашкой Бороздиным все свободное время в детстве проводили, конечно же, на сельской конюшне. Летом они просили конюхов дядю Антона Захарова и дядю Мишу Конобелкина разрешить искупать жеребцов в глубоком тогда Деревенском озере и, как правило, получали на это добро.

У них были любимые жеребята, с которыми они играли, угощали их сладостями. Зимой Евгений обязательно находил возможность прокатиться с конюхами в санках – пролетках на красивом Ландыше, а потом с наслаждением расчесывал его гриву, чистил перед постановкой в стойло.

С годами увлечение лошадьми у Евгения не только не проходило, но обретало все новые черты привязанности. После школы, а затем и армии, он работал в совхозе в животноводстве, был и конюхам. Затем, приобретя профессию водителя, Евгений не упускал возможности с ветерком прокатиться, погарцевать на понравившемся коне. Благо недостатка в них не было: отец, Анатолий Иванович, был животноводом и конюхом тоже. А Евгений ещё в юности мог «обломать» любого строптивого коня, как в упряжке, так и в верховой езде, что, кстати, удавалось далеко не всякому взрослому мужику. Таких смельчаков находилось немного, а для юного коневода было в радость.

Теперь это увлечение переросло во что-то большее, стало жизненной потребностью. Надо видеть, как ведет он себя, когда заходит в свою конюшню. Каждую из лошадок назовет ласково по кличке, погладит, что-то на ушко шепнет, нежно пошлепает по бокам, переберет гриву.


Ведет и ведет неустанно разговор с любимцами, угощает вкусностями. А в ответ получает звонкое ржание, покачивание головой, которой они трутся о его плечо, и добрые взгляды умных фиолетовых глаз.

Кстати, являясь с супругой Ларисой Александровной владельцами кафе «Елена», Евгений, находясь за стойкой бара, каждую свободную минуту или дорабатывает эскиз интересного орнамента, или подтачивает очередное блестящее украшение для упряжки, сбруи. Этим он тоже увлекается с детства, и говорить о своих хобби может бесконечно.

- Они могут и ревновать, - рассказывает Евгений. – Когда я привез из Нижней Омки Звона, то несколько дней уделял ему внимания больше, чем другим. И напрасно не учел ответной реакции. Есть у меня такая кобылица – Находка. И когда после очередного «разговора» со Звоном проходил мимо ее стойла, она крепко цапнула меня. Благо был в плотной куртке, а след от укуса так и остался.

С Евгением мне довелось побывать на Чикском конезаводе, где мы выбрали Лужицу, рожденную на Алтайском конезаводе. В долгом пути при разговоре он неизменно возвращался к своим любимцам:
- Меня спрашивают некоторые: «Зачем тебе это?». Отвечаю: «А просто так – покататься», - говорит, улыбаясь, Евгений.

Но это далеко не так. В более доверительной беседе он признается:
- Проще всего – поехать, выбрать, купить, и катайся себе на здоровье, тешь самолюбие. Я люблю этих умных животных с детства, с ними я чувствую себя богаче душой, увереннее в жизни. Я люблю, когда у меня на подворье, а потом в табуне бегают стригунки. Жеребят у меня было немало, а вот теперь решил разводить высокопородных лошадей. Собственными руками выращивать малышей. Поэтому и приобрел Лужицу, Янку (тоже орловской породы), а теперь вот и Звона. Родословная у этого жеребца очень богатая: мать Загадка, отец Вымпел, дед Златополь, а прадед Тамерлан аж из Америки! Его так и звали на конезаводе: Американец.

И вот теперь у меня Звон, я бы сказал «звонарь», так звонко и красиво ржет, что в ушах тоже звон стоит. Находясь в Нижне-Омской детской юношеской спортивной школе, на ипподроме в г. Татарске в прошлом году он занял первое место, а в этом в Нижней Омке дважды был вторым.

Как бы в подтверждение этому Звон в стойле разразился таким ржанием, что многочисленная стая голубей моментально взвилась в поднебесье и долго не возвращалась, чтобы поклевать на дармовщинку.

- Есть у меня ещё одна мечта, причем ни какая – нибудь сверхъестественная, а самая жизненная. Ну чем мы хуже татарцев или нижнеомцев? У них ипподромы есть, а у нас нет. Для этого нужна как поддержка властей, так и объединение нас коневодов – любителей, и спонсорская помощь не помешает. Тогда все вместе мы сможем создать или точнее возобновить красоту лошадиных бегов, пока хотя бы зимних, а там время покажет. Пользуясь случаем, выступаю с таким предложением, - сказал Евгений Анатольевич в завершении нашего разговора.

… Звон размеренной рысью, высоко подняв голову, с легкой пролеткой и наездником, уже пробежав не по одной улице райцентра, красиво шел по Ивановой.


Перед этим он также красиво и быстро пронесся по заснеженной трассе от щербаковского зернотока до богословского моста через Омь и обратно. Но, как сказал наездник, «не на полную мощность своих быстрых ног» - сдерживал гололед. А смотрелся этот бег как наваждение, что-то далекое и в тоже время дорогое с самого детства каждому русскому человеку.

Стоял слабый морозец, снег падал крупными хлопьями. Был выходной день, на улицах было многолюдно. Но все охотно, можно сказать, с уважением уступали необычному транспорту дорогу и желали наезднику успехов.